Стилистические фигуры как синтаксические построения. Синтаксические (стилистические) фигуры

При редактировании текста, наряду с отдельными предложениями и словосочетаниями, особое значение имеют группы тесно связанных между собой самостоятельных предложений. Такая качественно новая единица – сочетание нескольких взаимосвязанных тематически (по смыслу) и синтаксически предложений, служащих для более полного по сравнению с отдельным предложением развития мысли, называется сложным синтаксическим целым (или прозаической строфой ). Это определение прозаической строфы дал Г.Я. Солганик в своей книге «Синтаксическая стилистика», по материалам которой написана настоящая глава. Переход от синтаксиса отдельного предложения к синтаксису целого текста имеет важное значение для обширной области стилистики, охватывающей литературное редактирование, основы мастерства журналиста и писателя, перевод, анализ текста, поэтику.

Если не выходить за рамки отдельного предложения, то анализ текста окажется обедненным, трудно будет уловить стилистическое своеобразие произведения. Именно понятие сложного синтаксического целого (прозаической строфы) позволяет восстановить недостающие звенья при переходе от синтаксиса предложения к синтаксису целого текста. С одной стороны, в прозаических строфах обнаруживаются чисто синтаксические черты (средства связи между предложениями), с другой, прозаические строфы имеют прямое отношение к композиции, стилевому и художественному своеобразию произведения.

В идеальном виде сложное синтаксическое целое состоит"из зачина, средней части и концовки и выделяется в абзац. Но в нестрогих стилях и жанрах (то есть не в официальном и не в научно- академическом) для выражения авторской модальности могут быть использованы различного рода трансформации сложного синтаксического целого. В нем может отсутствовать один или даже два его структурных компонента. Например: ...Барсуквзвизгнул и с отчаянным воплем бросился обратно в траву. Он бежал и голосил на весь лес, ломал кусты и плевался от негодования и боли.

На озере и в лесу началось смятение. Без времени заорали испуганные лягушки, всполошились птицы, и у самого берега, как пушечный выстрелу ударила пудовая щука.

Утром мальчик разбудил меня и рассказал, что он сам только что видел, как барсук лечит свой обожженный нос. Я не поверил. (К. Паустовский).

Незаконченность двух первых прозаических строф хорошо ощущается. В первой (о барсуке) это передается глаголами несовершенного вида неограниченного действия (бежал, голосил, плевался), а во второй (о смятении) в лесу-глаголами с зачинателъ- ным значением (заорали, всполошились), которые требуют развития действия. Такие открытые прозаические строфы позволяют читателю «дорисовать» события, наполнить текст «скрытым» содержанием.

В других случаях с целью сразу погрузить читателя в ситуацию зачин опускается. Например: А были у него хорошие времена (В. Шукшин)-абсолютное начало рассказа.

Возможны и другие трансформации в структуре сложного синтаксического целого: пропуск средней части, смазанность границ, вклинивание чужеродных компонентов и т. п. 2.

Отношения прозаической строфы с абзацем могут складываться следующим образом: 1) сложное синтаксическое целое равно абза- цу; 2) абзац включает несколько сложных синтаксических целых; 3) сложное синтаксическое целое разбивается на абзацы.

Первый тип отношений характерен для информативных текстов. Он особенно необходим для малоподготовленного читателя (учебники для младших школьников). В художественной и публицистической прозе он придает тексту легкость, ясность, прозрачность, в некоторых случаях-динамичность.

Второй тип отношений говорит о необходимости восприятия информации не |>асчлененно, а в целом. Это характерно для рассуждений о сложных, многомерных связях между людьми, явлениями, событиями или о неразделимых явлениях и событиях. В художественных текстах даются обычно в один абзац «рассказ в рассказе», сны, воспоминания и т. п., чтобы выделить их вставной характер.

Деление сложного синтаксического целого на абзацы (третий тип отношений), отрыв от него какого-либо предложения приводит к тому, что приобретает особую значимость Отрываемая часть прозаической строфы. См., например, конец рассказа А. П. Чехова «Архиерей»:

Через месяц был назначен новый викарный архиерей, а о преосвященном Петре уже никто не вспоминаЛ. А потом и совсем забыли. И только старуха, мать покойного, которая октет теперь у зятя-дьякона в глухом уездном городишке, когда выходила под вечер, чтобы встретить свою корову, и сходилась на выгоне с другими женщинами, то начинала рассказывать о детях, о внуках, о том, что у нее был сын архиерей, и при этом говорила робко, боясь, что ей не поверят...

И ей в самом деле не все верили.

Последнее предложение связано с предыдущим очень тесно; более того, оно могло бы быть даже не самостоятельным предложением, а частью предыдущего сложного. Но у Чехова оно не только отделено, оторвано от синтаксически и семантически связанного с ним предыдущего предложения, но и является единственным предложением нового абзаца. Оторванность и автономность в тексте во много раз увеличивают смысловой объем этого предложения по сравнению с тем, что был бы у него в составе абзаца, равного сложному синтаксическому целому.

И вот Бекки, проходя мимо учительского стола, стоявшего неподалеку от двери, заметила, что в замке торчит ключ! Можно ли было пропустить такой редкостный случай? Она оглянулась-вокруг ни души. Через минуту она уже держала книгу в руках. Заглавие «Анатомия», сочинение профессора такого-то, ничего ей не объяснило, и она принялась перелистывать книгу. На первой же странице ей попалась красиво нарисованная и раскрашенная фигура

голого человека. В эту минуту на страницу упала чья-то тень: в дверях показался Том Сойер и краем глаза глянул на картинку. Беккн торопливо захлопнула книгу, но при этом нечаянно разорвала картинку до середины. Она сунула книгу в ящик, повернула ключ и разрыдалась от стыда и досады (в переводе К. Чуковского).

И вот, проходя мимо кафедры, стоявшей возле самых дверей, Бекки заметила, что ключ торчит в ящике. Жалко было упустить такую минуту. Она оглянулась и увидела, что никого кругом нет, и в следующее мгновение книга уже была у нее в руках. Заглавие на первой странице-«Анатомия» профессора такого- то-ровно ничего ей не сказало, и она принялась листать книгу. Ей сразу otce попалась очень красивая картинка, вся в красках: совсем голый человек.

В это мгновение чья-то тень упала на страницу-на пороге стоял Том Сойер, заглядывая в книжку через ее плечо. Торопясь захлопнуть книгу, Бекки рванула ее к себе и так неудачно, что надорвала страницу до половины. Она бросила книгу в ящик и расплакалась от стыда и досады (в переводе Н. Дарузес, 1953 г.)

Из-за разного деления на абзацы акценты в переводах существенно смещаются. В первом отрывке одна героиня-Бекки, а Том дается в ее восприятии, во втором-два действующих лица. Том дается как самостоятельный герой:, он становится виновником случившегося. Выделение второго абзаца и, как следствие, появление второго активного героя драматизируют действие.

1. В идеальном виде сложное синтаксическое целое состоит из зачина, средней части и концовки и выделяется в абзац . Но в нестрогих стилях и жанрах (то есть не в официальном и не в научно-академическом) для выражения авторской модальности могут быть использованы различного рода трансформации сложного синтаксического целого. В нем может отсутствовать один или даже два его структурных компонента. Например: …Барсук взвизгнул и с отчаянным воплем бросился обратно в траву. Он бежал и голосил на весь лес, ломал кусты и плевался от негодования и боли.

На озере и в лесу началось смятение. Без времени заорали испуганные лягушки, всполошились птицы, и у самого берега, как пушечный выстрел, ударила пудовая щука.
Утром мальчик разбудил меня и рассказал, что он сам только что видел, как барсук лечит свой обожженный нос. Я не поверил. (К. Паустовский).
Незаконченность двух первых прозаических строф хорошо ощущается. В первой (о барсуке) это передается глаголами несовершенного вида неограниченного действия (бежал, голосил, плевался ), а во второй (о смятении) в лесу - глаголами с зачинательным значением (заорали, всполошились ), которые требуют развития действия. Такие открытые прозаические строфы позволяют читателю «дорисовать» события, наполнить текст «скрытым» содержанием.

В других случаях с целью сразу погрузить читателя в ситуацию зачин опускается. Например: А были у него хорошие времена (В. Шукшин) - абсолютное начало рассказа.
Возможны и другие трансформации в структуре сложного синтаксического целого: пропуск средней части, смазанность границ, вклинивание чужеродных компонентов и т. п.

2. Отношения прозаической строфы с абзацем могут складываться следующим образом: 1) сложное синтаксическое целое равно абзацу; 2) а бзац включает несколько сложных синтаксических целых; 3) сложное синтаксическое целое разбивается на абзацы.

Первый тип отношений характерен для информативных текстов. Он особенно необходим для малоподготовленного читателя (учебники для младших школьников). В художественной и публицистической прозе он придает тексту легкость, ясность, прозрачность, в некоторых случаях - динамичность.

Второй тип отношений говорит о необходимости восприятия информации не расчлененно, а в целом. Это характерно для рассуждений о сложных, многомерных связях между людьми, явлениями, событиями или о неразделимых явлениях и событиях. В художественных текстах даются обычно в один абзац «рассказ в рассказе», сны, воспоминания и т. п., чтобы выделить их вставной характер.

Деление сложного синтаксического целого на абзацы (третий тип отношений), отрыв от него какого-либо предложения приводит к тому, что приобретает особую значимость отрываемая часть прозаической строфы. См., например, конец рассказа А. П. Чехова «Архиерей»:
Через месяц был назначен новый викарный архиерей, а о преосвященном Петре уже никто не вспоминал. А потом и совсем забыли. И только старуха, мать покойного, которая живет теперь у зятя-дьякона в глухом уездном городишке, когда выходила под вечер, чтобы встретить свою корову, и сходилась на выгоне с другими женщинами, то начинала рассказывать о детях, о внуках, о том, что у нее был сын архиерей, и при этом говорила робко, боясь, что ей не поверят…
И ей в самом деле не все верили .

Деление текста на абзацы определяет и общий тон повествования, и конкретное смысловое и экспрессивное наполнение его отдельных частей. Ср., например, разное деление на абзацы отрывка из повести Марка Твена «Приключения Тома Сойера» в интерпретации разных переводчиков:
…И вот Бекки, проходя мимо учительского стола, стоявшего неподалеку от двери, заметила, что в замке торчит ключ! Можно ли было пропустить такой редкостный случай? Она оглянулась - вокруг ни души. Через минуту она уже держала книгу в руках. Заглавие «Анатомия», сочинение профессора такого-то, ничего ей не объяснило, и она принялась перелистывать книгу. На первой же странице ей попалась красиво нарисованная и раскрашенная фигура голого человека. В эту минуту на страницу упала чья-то тень: в дверях показался Том Сойер и краем глаза глянул на картинку. Бекки торопливо захлопнула книгу, но при этом нечаянно разорвала картинку до середины. Она сунула книгу в ящик, повернула ключ и разрыдалась от стыда и досады (в переводе К. Чуковского).
…И вот, проходя мимо кафедры, стоявшей возле самых дверей, Бекки заметила, что ключ торчит в ящике. Жалко было упустить такую минуту. Она оглянулась и увидела, что никого кругом нет, и в следующее мгновение книга уже была у нее в руках. Заглавие на первой странице - «Анатомия» профессора такого-то - ровно ничего ей не сказало, и она принялась листать книгу. Ей сразу же попалась очень красивая картинка, вся в красках: совсем голый человек.
В это мгновение чья-то тень упала на страницу - на пороге стоял Том Сойер, заглядывая в книжку через ее плечо. Торопясь захлопнуть книгу, Бекки рванула ее к себе и так неудачно, что надорвала страницу до половины. Она бросила книгу в ящик и расплакалась от стыда и досады (в переводе Н. Дарузес, 1953 г.)
Из-за разного деления на абзацы акценты в переводах существенно смещаются. В первом отрывке одна героиня - Бекки, а Том дается в ее восприятии, во втором - два действующих лица. Том дается как самостоятельный герой, он становится виновником случившегося. Выделение второго абзаца и, как следствие, появление второго активного героя драматизируют действие.

Помимо троп важными средствами образности русского языка выступают также стилистические фигуры.

Стилистическая фигура (лат. «stіlus» - грифель для писания и «fіgura» - образ, внешний вид) - непривычные синтаксические обороты, которые нарушают языковые нормы и употребляются для украшения речи. Стилистические фигуры довольно распространенные в поэзии, где призваны не только индивидуализировать речь автора, а и обогатить ее эмоциональными нюансами, сделать более выразительным художественное изображение. Поэтому стилистические фигуры также называются фигурами поэтической речи. Следует строго отличать стилистические фигуры от тропов, которые строятся не по синтаксическому принципу. Среди основных и наиболее употребляемых стилистических фигур выделяются анафора, эпифора, кольцо (анепифора), параллелизм, градация, эллипсис, инверсия, хиазм, анаколуф, асиндетон, полисиндетон. Богданова Л.И. Стилистика русского языка и культура речи. Лексикология для речевых действий. - М..: Наука, 2011. - 520 с.

Проанализируем и их более подробно. Анафора (от греч. - вынесение вверх, повторение) - стилистическая фигура, которая образовывается повтором слов или словосочетаний в начале сопредельных языковых единиц. Например, «Клянусь я первым днем творенья, Клянусь его последним днем. Клянусь позором преступленья И вечной правды торжеством…» (М. Лермонтов).

Чаще всего анафора встречается в стихотворных текстах, реже в прозаичных. Прозаичная анафора связывает обычно начала сопредельных предложений, например: «Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место..., как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней...» (Л. Толстой). Очень редко анафорический повтор связывает не сопредельные, а разделенные в тексте языковые единицы, например, начала глав повести или романа. Прозаичная анафора чаще всего усиливает и делает более эмоционально выразительным содержание того, о чем рассказывается, хотя, может выполнять и сугубо композиционную функцию, которой обычно отмечен анафорический повтор в поэтических текстах, где анафора служит дополнительным (наряду с константной паузой) сигналом окончания предыдущей строки и начала следующей. Нередко анафорический повтор может выдерживаться на протяжении всего стихотворного произведения (обычно небольшого по объему).

Противоположной анафоре выступает такая стилистическая фигура как эпифора - повтор отдельных слов или словосочетаний на конце сопредельных языковых единиц: «Вот на берег вышли гости , Царь Салтан зовет их в гости ...» (А. Пушкин). Намного реже эпифора встречается в прозе: «Мне бы хотелось знать, отчего я титулярный советник ? Почему именно титулярный советник ?» (Н. Гоголь). Иногда также выделяют эпанафору (стык или анадиплосис ) - повторение слова или словосочетания в конце предыдущей языковой единицы, а также в начале следующей, например: «Бочки накатали с лютым зельем, С лютым зельем , с черным порохом…» (фольклор). Подобное повторение наиболее часто встречается в фольклоре, но иногда, преимущественно как композиционный прием, применяется и в прозе. Интересный образец содержится в известном романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» , двадцать четвертая глава которого заканчивается так: «...и сколько угодно, хотя бы до самого рассвета, могла Маргарита шелестеть письмами тетрадей, разглядывать их и целовать, и перечитывать снова: - Тьма, пришедшая со Средиземного моря , накрыла ненавидимый прокуратором огород... Да, тьма», - а двадцать пятая начинается словами: «Тьма, пришедшая со Средиземного моря , накрыла ненавидимый прокуратором огород. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна...». Крупчанов Л. М. Теория литературы. - М.: Наука, 2012. - 360 с.

Кольцом или анепифорой называют стилистическую фигуру речи, которая связывает повтором отдельных слов или словосочетаний начало и конец сопредельных языковых единиц (абзац, строфа) или/и одной единицы (предложение или стихотворная строка). Объясняя название этой фигуры, теоретики литературы, в частности, пишут: «Повторение начального слова или фразы в конце того самого предложения, стиха, строфы или целой пьесы, из-за чего данное предложение или же ряд предложений, что образовывают логическое единство, получают определенного рода закругление; отсюда и название фигуры». Например: «Напрасно ! Куда ни взгляну я, встречаю везде неудачу, И тягостно сердцу, что лгать я обязан всечасно; Тебе улыбаюсь, а внутренне горько я плачу, Напрасно » (А. Фет).

Часто анепифора также представляет собой симплоку - сочетание анафоры с эпифорой, что отражено в самом названии термина: «Молодым везде у нас дорога, Старикам везде у нас почет » (В. Лебедев-Кумач). Художественный текст. Структура и поэтика. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2005. - 296 с.

Следующей схожей стилистической фигурой является параллелизм (греч. «тот, что идет рядом») или синтаксический параллелизм - это фигура, основанная на однотипном синтаксическом построении двух или больше сопредельных языковых единиц, преимущественно строк поэтического текста, что порождает ощущение их симметрии. Например: «Твой ум глубок, что море, Твой дух высок, что горы » (В. Брюсов).

Чаще всего параллелизм, симметрия в синтаксической построении сопредельных поэтических строк сопровождается образным сопоставлением выраженных в них мыслей - так называемым образно-психологическим параллелизмом: например, между жизнью природы и фрагментами человеческой жизни. Параллелизм нередко может включать символы, о которых мы писали ранее, анализируя тропы. Поэтому мы можем прийти к выводу, что тропы и стилистические фигуры не исключают, но взаимно дополняют друг друга.

Параллелизм занимает важное место в русском языке, особенно в поэзии и известен с древних времен. Чаще всего к нему также прибегают в народной поэзии. Значительное распространение он приобретает в романтической поэзии в начале XІХ в., часто как стилизация фольклорных мотивов. Эта стилистическая фигура может составлять композиционную основу лирического стихотворного произведения.

Градация - это стилистическая фигура, которая заключается в постепенном нагнетании средств художественной выразительности с целью повышения (т.н. климакс , например, «В заботе сладостно-туманной Не час, не день, не год уйдет…» Е. Баратынский) или понижения (антиклимакс , например, «Не сломлюсь, не дрогну, не устану , Ни крупицы не прощу врагам» О. Бергольц) их эмоционально-смысловой значимости. Градация различается по пространственно-временным (преимущественно в прозе), интонационно-эмоциональным (поэзия) и психологическим (драма) признакам. Выразительность градации усиливается объединением ее с анафорой, например, в знаменитом высказывании Юлия Цезаря: «Пришел, увидел, победил!».

Эллипсис (греч. - «пропуск», «недостаток») - это стилистическая фигура, построенная путем пропуска слова или нескольких слов. Например, «Глаза, как небо, голубые, улыбка, локоны льняные - все в Ольге ... (А. Пушкин). В данном случае поэтом пропущено слово «сочетается» или иное близкое по значению. Эллипсис может усиливать динамичность фразы, напряженность смены действия, подчеркивать лаконизм, лирическую взволнованность, разговорные интонации. Он часто встречается в пословицах и поговорках. Данная фигура может лежать в основе целого художественного произведения, особенно поэтического или его части.

Довольно востребованной всегда была инверсия - стилистическая фигура, построенная на нарушении того порядка слов в предложении, который кажется нормированным, обычным, например, «Покорный Перуну старик одному ...» (А. Пушкин), вместо «Старик покорный одному Перуну». Русский, как и другие восточнославянские языки, принадлежит к языкам со свободным порядком слов в предложениях, тем не менее, определенная синтаксическая последовательность, вследствие своей привычности, а также из-за ее подчиненности логике развертывания высказываемой мысли кажется более естественной, тогда как изменение такой последовательности психологически воспринимается как отступление от определенной постоянной нормы. Логическая последовательность развертывания мысли регулирует, в частности, порядок главных членов предложения, которые формируют своего рода синтаксический скелет высказываемой мысли. Нормальная логическая последовательность развертывания мысли предполагает ее движение от уже известного (т.е. того, о чем уже говорилось, или такого, что подается как заведомо известное) к неизвестному, тому, что, собственно, сообщается об этом «уже известном» и фиксирует в нем какие-то изменения. Поскольку «уже известное» в предложении обычно выражается через подлежащее (субъект мысли), а «неизвестное», новое через сказуемое (предикат мысли), то естественным или, как еще говорят, прямым будет порядок слов , при котором сказуемое будет размещаться за подлежащим, а инверсионным будет их обратный порядок: сказуемое перед подлежащим. Санников В.З. Русский синтаксис в семантико-прагматическом пространстве. - М.: Языки славянской культуры, 2008. - 624 с.

Если синтаксический порядок главных членов предложения регулируется нормами логической последовательности разворачивания высказываемой мысли, то порядок второстепенных членов предложения в каждом национальном языке устанавливается исторически устоявшимися в нем нормами синтаксического построения словесных конструкций. В частности, для русского языка более естественным будет размещение дополнений и обстоятельств, выраженных существительными, в позиции - после слова, к которому они относятся, а определений и наречных обстоятельств в позиции - перед словом, к которому они относятся. Обратный же порядок их размещения, воспринимается как инверсированный. Например, «Под вечер, осенью ненастной, В далеких дева шла местах …» (А. Пушкин).

Инверсия индивидуализирует и эмоционально подчеркивает речь и ее компоненты. Но основная ее функция заключается не в этом. Синтаксически инверсированный порядок членов предложения служит, прежде всего, цели выделения отдельных, наиболее весомых в контексте данного высказывания слов. Особенно ярко эта функция инверсии обнаруживает себя в случае, когда инверсированное слово не просто изменяет свою общепринятую синтаксическую позицию, но при этом еще и отделяется от члена предложения, которому оно подчинено.

Разновидностью инверсии выступает хиазм - употребляемый в поэзии лингвостилистический прием, суть которого состоит в перестановке главных членов предложения для повышения выразительности стихотворной речи, например: «Делить веселье - все готовы : Никто не хочет грусть делить » (М. Лермонтов).

Схожей разновидностью можно считать и анаколуф - стилистическую фигуру, построенную с нарушением грамматической согласованности между словами, членами предложения, например, «Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа » (А. Чехов). Как мы можем видеть анаколуф применяется умышлено, чаще чтобы придать иронический или комической оттенок речи в данном ее контексте.

Несколько напоминает инверсию и асиндетон или бессоюзие - стилистическая фигура, которая заключается в пропуске союзов, что связывают отдельные слова и части фраз. Например: «Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет » (А. Блок). Бессоюзие усиливает выразительность речи, акцентируя в ней динамический аспект, служит для выделения отдельных слов.

Противоположностью асиндетона выступает полисиндетон или многосоюзие - скопление союзов, которые связывают отдельные слова и части фразы, например, «Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и светился, и уходил куда-то в бесконечность» (В. Короленко). Многосоюзие используется как средство, которое замедляет речь, служит для выделения значимых слов, делает речь торжественной, поскольку часто ассоциируется с многосоюзными синтаксическими конструкциями библейских текстов. Фигура многосоюзия может оформляться, во-первых, разными союзами. Во-вторых, - не только союзами как таковыми, а и другими служебными словами, которые получают в контексте функции союзов.

К более редким стилистическим фигурам можно отнести плеоназм и тавтологию, а также амплификацию, парономазию (сопоставление подобных по звучанию, но разных по смыслу слов) и антитезис (противопоставление). Тельпуховская Ю.Н. Русский язык. Фонетика. Графика. Словообразование. Морфология. Синтаксис. Лексика и фразеология. - М.: Веста, 2008. - 64 с.

Плеоназм (греч. «чрезмерность») - это стилистическая фигура, которая основывается на синонимическом повторе предыдущего слова, например, «упал вниз», «жестикулировал руками », «ностальгия по родине », «главный приоритет », «инкриминировать вину », «избитая банальность». Плеонастический повтор не мотивирован логически и употребляется как средство стилистического разнообразия речи. Чаще всего он применяется в фольклоре, но встречается и в авторской поэзии.

Родственная плеоназму тавтология предполагает однокоренное повторение слов, например: «диво дивное, чудо чудное » и т.д.

Амплификация (лат. «распространение», «увеличение») - стилистическая фигура, которая заключается в подчеркнутом накоплении в пределах сопредельных высказываний (как правило, одного, двух-трех предложений или коротенького абзаца) однотипных языковых единиц, например, «Берет - как бомбу, берет - как ежа, как бритву обоюдоострую, берет , как гремучую в 20 жал змею двухметроворостую» (В. Маяковский).

Цель лекции: показать структурно-семантические признаки сложного синтаксического целого, средства и виды межфразовой связи.

4. Структурно-семантические типы сложных синтаксических целых: статические (описание), динамические (повествование), смешанные.

5. Рассуждение как особый тип сложного синтаксического целого (самостоятельно).

6. Абзац как композиционно-стилистическая единица текста. Мотивы членения текста на абзацы. Функции начальных и конечных абзацев. Отличие абзаца от сложного синтаксического целого (самостоятельно).

1. Сложное синтаксическое целое как структурно-семантическая единица текста. Структурные и семантические признаки сложного синтаксического целого.

Изучение грамматики идёт от слова к словосочетанию и далее к предложению.

Предложением обычно заканчивается традиционная грамматика. Между тем в речи мы постоянно сталкиваемся с синтаксическими объединениями ряда самостоятельных предложений в некое структурно-семантичесое единство. Изучение таких речевых отрезков имеет большое значение, так как помогает обучению школьников связной речи.

Наиболее крупная единица синтаксиса, большая, чем предложение, обычно называется сложное синтаксическое целое. Сложное синтаксическое целое обнаруживается в связном тексте.

Сложное синтаксическое целое, или сверхфразовое единство, – это сочетание нескольких предложений в тексте, характеризующееся относительной завершенностью темы (микротемы), смысловой и синтаксической спаянностью компонентов (Н.С.Валгина).

От сложного предложения сложное синтаксическое целое отличается менее тесной связью между частями, их формально-синтаксической самостоятельностью. Однако эти качества не мешают компонентам сложного синтаксического целого объединяться в смысловое и структурное единство.

Сложное синтаксическое целое может включать все структурные типы предложений.

Л.И.Величко описал типичные ошибки учащихся в формировании сложного синтаксического целого:

1. Неправильное выделение абзацев. Учащиеся выделяют с красной строки произвольно выхваченные из текста предложения, либо полностью опускают абзацы.

2. Отсутствие сложных синтаксических целых в сочинениях учащихся. Часто сочинение невозможно расчленить на логически и композиционно законченные части, представляющие собой синтаксические единства.

3. Наличие лишнего предложения и нарушения порядка предложений в сложном синтаксическом целом.

4. Нарушение единого временного плана в системе сложного синтаксического целого.

5. Ошибки в использовании лексических повторов, союзов и т. д.

2. История вопроса. Спорные вопросы теории сложного синтаксического целого.

В XIX веке синтаксическая система завершалась предложением. Но уже в XIX веке речь шла о том, что предложение в языковой системе не может быть самодостаточной единицей.

Н. С. Поспелов обратил внимание на то, что, кроме отдельных предлжений, в синтаксической системе есть содружество предложений. Ученики Н. С. Поспелова (Г. Я. Солганик, Л. М. Лосева) приступили к анализу этого явления. И.А.Фигуровский на основе анализа ученических работ показал, что синтаксические ошибки и ляпсусы учащихся в письменной речи связаны с неумением организовать связи между предложениями.

Учение о сложном синтаксическом целом сформировалось под очень большим влиянием учения о сложном предложении.

Спорные вопросы теории сложного синтаксического целого:

1. До конца не решён ряд вопросов:

1). Сложное синтаксическое целое – это единица языка или речи?

Как известно, единицы языка воспроизводимы, исчислимы и находятся между собой в иерархических отношениях. Что же есть в сложном синтаксическом целом, что носители языка одинаково воспроизводят, что можно сосчитать и систематизировать? Это виды межфразовой связи. Сложное синтаксическое целое не имеет ни собственного грамматического значения, ни четко выраженной грамматической формы. Границы сложного синтаксического целого установить в тексте однозначно невозможно – отсутствуют надежные критерии и дифференциальные признаки выделения сложных синтаксических целых из текста. Поэтому для одних – это единица языка (Н.С.Валгина, Г.Я.Солганик), для других – это единица речи или текста (Р.Н.Попов).

2). В литературе отсутствует единый термин для данной синтаксической единицы. Ее называют:

– сложным синтаксическим целым (И.А.Поспелов, Н.С.Валгина);

– прозаической строфой (Д.Э.Розенталь, Г.Я.Солганик);

– смысловым единством (В.В.Одинцов);

– сверхфразовым единством (Л.А.Булаховский).

– единицей текста, текстом (Е.С.Скобликова, школа).

2. Сегодня возникли новые направления в изучении сложного синтаксического целого, не только грамматического характера.

1). Подход О.А.Лосевой – лексико-синтаксический. Проводится анализ местоименно-лексического повтора.

2). Проводится анализ композиционной сущности сложного синтаксического целого. Н-р, учение о мягком и твёрдом начале (Н. Д. Зарубина), учение об автосемантичности и синсементичности предложений в сложном синтаксическом целом. (Б.С.Лунев). Автосемантичными обычно являются первые предложения, последующие, как правило, синсемантичны, то есть содержат элементы зависимости, сигналы синсемантичности (шифтеры). Автосесантичность – это и есть твёрдое начало (О.И.Москальская).

3). Стилистический подход к сложному синтаксическому целому. В сложном синтаксическом целом активно представлены стилистические фигуры: анафора, эпифора, повторы, параллелизм, бессоюзие, градация (восходящая, нисходящая), многосоюзие, эллипсис и другие. Необходимость изучения синтаксических единств, состоящих из двух и более предложений, налицо. Через их изучение мы познаём механизм связной речи.

3. Способы связи предложений в сложном синтаксическом целом. Цепная и параллельная связь, их разновидности.

В сложном синтаксическом целом существуют два основных вида связи самостоятельных предложений:

1. Цепная (последовательная) связь.

2. Параллельная связь.

При цепной связи мы имеем сложное синтаксическое целое неоднородного состава, при параллельной связи – однородного. При цепной связи самостоятельные предложения синсемантичны, при параллельной – автосемантичны. Анализ показывает, что цепная связь более частотна.

Характеристика видов межфразовой связи в сложном синтаксическом целом.

1. Цепная связь в сложном синтаксическом целом.

При цепной связи вместо одного из самостоятельных слов предыдущего предложения в последующем употребляется или местоимение, или синоним, или это слово повторяется. Структурным признаком цепной связи предложений в сложном синтаксическом целом является зачин.

Основные виды зачина в сложном синтаксическом целом с цепной связью:

1. Динамичный зачин (н-р, Всё смешалось в доме Облонских).

2. Именительный темы (н-р, Москва…Как много в этом звуке для сердца русского слилось).

3. Зачины с начальным глаголом есть (н-р, Есть женщины в русских селеньях…).

4. Временные зачины (н-р, Шли годы, дум порыв мятежный развеял прежние мечты).

Сама цепная связь представлена тремя разновидностями (эта связь подобна последовательному подчинению в сложноподчиненном предложении с несколькими придаточными).

Разновидности цепной связи в сложном синтаксическом целом:

1. Наиболее широко распространена местоимённая цепная связь. (Местоимения – это специальные слова-заменители, «скорая помощь русского языка», по словам Л.Я.Маловицкого).

Н-р, На другой день в назначенное время я стоял уже за скирдами, ожидая противника. Вскоре и он явился.

2. Цепная синонимичная связь. Для связи предложений в сложном синтаксическом целом используются текстовые синонимы, функциональные эквиваленты.

Н-р, Пушкин – солнце нашей литературы. Он является создателем русского литературного языка. Великий поэт оставил нам в наследство замечательные образцы художественной речи (текстовые синонимы).

3. Связь на основе лексического повтора.

Н-р, Уходя от Калитиных, Лаврецкий встретился с Паншиным; они холодно поклонились друг другу. Лаврецкий пришел к себе на квартиру и заперся.

Таким образом, при цепной связи объединяются предложения неоднородного состава, синсемантичные, то есть тесно спаянные предложения, которые, будучи изолированными, лишаются способности самостоятельно употребляться, поскольку в них есть лексико-грамматические показатели связи с предыдущими предложениями.

2. Параллельная связь в сложном синтаксическом целом.

Этот вид связи встречается реже. Предложения при таком виде связи в сложном синтаксическом целом однородного состава, автосемантичны, то есть более структурно и семантически самостоятельны.

Н-р, Книга – хранилище знаний. Книга – вместилище всего великого опыта человечества. Книга – неистощимый источник высокого эстетического наслаждения.

Как видим, при параллельной связи предложения не сцепляются одно с другим, а сопоставляются или противопоставляются. В зависимости от характера параллелизма выделяются определённые типы сложных синтаксических целых с параллельной связью:

1. Собственно параллельный тип.

Все предложения в составе сложного синтаксического целого строятся параллельно, то есть по одной и той же структурной схеме (пример выше).

2. Анафорическое сложные синтаксические целые (одинаковое начало – семантическое, звуковое, синтаксическое).

3. Эпифорическое сложные синтаксические целые (параллелизм выражается в эпифоре – концовке).

4. Кольцевые сложные синтаксические целые (параллелизм в одинаковом начале и концовке).

Параллельная связь в сравнении с цепной более сложная, её труднее обнаружить в тексте. Она и стилистически более значима, так как опирается на стилистические фигуры речи: анафору, эпифору, параллелизм и т.д. Широко используется в публицистике.

Между параллельной и цепной связью нет резко очерченной границы. Они обе могут быть представлены в сочетании.

В некоторой литературе абзацу приписываются те же свойства, что и сложному синтаксическому целому. Разница заключается в следующем: единство темы, содержания, смысловая завершённость не свойственны абзацу. Абзац может состоять из одного предложения, а сложное синтаксическое целое нет. Это единицы разного уровня.

Сложное синтаксическое целое – это структурно-семантическая единица, а абзац – это стилистико-композиционное средство, своеобразный знак препинания. Абзац – более субъективное авторское начало, поскольку через абзац выражается отношение автора к излагаемому.

«Абзац – это красная строка, отступ в начале строки и отрезок письменной речи от одной красной строки до другой» (Р. Н. Попов).

Литература

1. Солганик Г.Я. О синтаксическом строе текста // РЯШ. –1984. – №5.

2. Современный русский язык // Под ред Л.Л.Дибровой. В 2-х ч.ч. асть 2. Морфология. Синтаксис. – М., 2001.

3. Величко Л.И. Работа над текстом на уроках русского языка. – М., 1983.

4. Валгина Н.С., Розенталь Д.Э Современный русский язык. – М., 2001.

5. Розенталь Д.Э., Голуб И.Б. Современный русский язык. – М., 2001.

6. Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. В 3-х ч.ч. Ч.3. – М., 1987.

7. Попов Р.Н. Современный русский язык. – М., 1978.

8. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. – М., 1991.

Контрольные вопросы

1. Какая конструкция называется сложным синтаксическим целым?

2. Чем сложное синтаксическое целое отличается от предложения?

3. Сложное синтаксическое целое – это единица языка или речи (кто и как понимает)?

4. Отличие сложного синтаксического целого от сложного предложения.

5. Какие еще термины встречались и встречаются для сложного синтаксического целого в специальной литературе (авторы)?

6. История изучения сложного синтаксического целого:

– истоки учения о сложном синтаксическом целом;

– кто первым четко обозначил проблему сложного синтаксического целого и дал определение этой синтаксической единице;

1. Сложное синтаксическое целое, его смысловые, грамматические, структурные и интонационные особенности.